Умберто Эко и его удивительные романы

    Он родился 5 января 1932 года в маленьком итальянском городке Алессандрия, который впоследствии воспел в одном из своих

знаменитых романов. Романы эти, впрочем, были для него поначалу больше развлечением — к моменту выхода первого, «Имя розы», Умберто Эко уже был ученым с мировым именем.

  

 Тираж «Имени розы» превышал 10 миллионов копий плюс киноправа.

    Квартира в Париже, квартира в Милане, огромная, на пьяцца Кастелло, 13, в пятиэтажном доме с рустованным цоколем и видом на замок Сфорца. Шестиметровые потолки позволяли не чувствовать себя подавленным в окружении 30 000 книг. Еще 20 тысяч Умберто Эко перевез в свой загородный дом в Монте-Чериньоне, крохотном местечке в регионе Марке, где писатель проводил лето, рождественские и пасхальные праздники. Дом этот когда-то служил иезуитским монастырем Эко купил в 1976 году, еще до всякой всемирной славы. «Имя розы» и писалось в основном здесь. 

    

Преподавал в Болонском университете, а также в Милане, Турине, Флоренции. Почти всегда параллельно работал где-то еще —  в RAI, общенациональной телерадиокомпании, редактором культурных программ, много лет — в издательстве Bompiani (о чем впоследствии будет «Маятник Фуко»). 

    В молодости весьма значительную работу он написал о Джеймсе Джойсе.

    После «Имени розы» Эко написал еще шесть романов.

«Маятник Фуко»  — самый изобретательный и глубокий

«Остров накануне» — самый формалистский и претенциозный

 «Баудолино» — самый увлекательный и легкий для поверхностного чтения

 «Таинственное пламя царицы Лоаны» — самый личный

 «Пражское кладбище» — самый спорный с нелитературной точки зрения

 «Нулевой номер» можно было вообще не писать.

    Эко придумал — и всю жизнь был ей верен — теорию, что единственный полноценный интерпретатор текста есть читатель и что по большому счету вообще неважно, что именно хотел сказать автор; важно, что вынесли из текста люди, раскрывшие том на первой странице. 

    Эко достиг наивысшего уровня отстранения творца от своего творения — будучи опубликованным, текст начинает жить своей жизнью, и хотя автору может быть не всё равно, что из всего этого вырастет, ничегошеньки предпринять он уже не в силах. (Об этом — не только эссе, но и «Маятник Фуко» и «Пражское кладбище».)

 Слава его в Италии была громадна. В XX веке итальянская литература дала миру немало могучих фигур.

 Умберто Эко, il Professore, обаятельный, был похож  на учителя, на доктора или аптекаря. Жители Монте-Чериньоне берегли покой своего знаменитого соседа: «дорогу не показываем, на вопросы не отвечаем». Взамен он обустроил в деревне библиотеку и сейчас, после смерти, обеспечивает этому захолустью ровный туристический поток.

    Эко хоронили так, как, вероятно, не хоронили вообще ни одного писателя в Италии со времен Мандзони (кстати, там же, в Милане). Прощание происходило в замке Сфорца, прямо в виду писательского дома. В Милане же будет доступна для обозрения (и пользования) вошедшая в легенду библиотека писателя: семья подарила ее государству, не забыв, впрочем, взять за 1200 самых ценных томов компенсацию в 2 миллиона евро.

ЦИТАТЫ ИЗ РОМАНА «ИМЯ РОЗЫ»

• "А вы, - настаивал я с юношеским упрямством, - разве не совершаете ошибок?" "Сплошь и рядом, - отвечал он. - Однако стараюсь, чтоб их было сразу несколько, иначе становишься рабом одной единственной".

• Что такое любовь? На всём свете ни человек, ни дьявол, ни какая-нибудь иная вещь не внушает мне столько подозрений, сколько любовь, ибо она проникает в душу глубже, нежели прочие чувства. Ничто на свете так не занимает, так не сковывает сердце, как любовь. Поэтому, если не иметь в душе оружия, укрощающего любовь, - эта душа беззащитна и нет ей никакого спасения.

• Благо книги - в том, чтоб ее читали.

• Книги пишутся не для того, чтоб в них верили, а для того, чтобы их обдумывали.

• Смех освобождает простолюдина от страха перед дьяволом, потому что на празднике дураков и дьявол тоже выглядит бедным и дураковатым, а значит — управляемым.

• Не всегда научные тайны должны открываться любому, так как некоторые способны дурно использовать их. Часто мудрецы выдают за магические самые обычные книги, полные доброй науки, чтоб оберечь их от нескромного любопытства.

• «В мире всякое творенье — книга и изображение... — пробормотал я. — Обозначить что?»

«Этого-то я и не знаю. Но не будем забывать, что существуют знаки, притворяющиеся значищими, а на самом деле лишенные смысла, как тру-ту-ту или тра-та-та...»

«Чудовищно, — вскричал я, — убивать человека, чтобы сказать тра-та-та!»

«Чудовищно, — откликнулся Вильгельм, — убивать человека и чтобы сказать Верую во единого Бога...»

• В мое время люди были красивы и рослы, а ныне они карлики, дети, и это одна из примет, что несчастный мир дряхлеет. Молодежь не смотрит на старших, наука в упадке, землю перевернули с ног на голову, слепцы ведут слепцов, толкая их в пропасть, птицы падают не взлетев, осел играет на лире, буйволы пляшут.